WAR CRAFT на выезде

«Московский комсомолец» в Самаре – в Тольятти, 20.07 – 27.07.2005 г.

И зачем, спрашивается, ввязываться в битву, когда ее исход уже давно известен. Некторым это может показаться странным, но подобное происходит уже несколько лет подряд. Так же, как и в 1391 году, в низине на месте слияния Кондурчи и Сока на прошлой неделе сошлись в битве войска Тамерлана и Тохтамыша. Последний, естественно, следуя историческим событиям, был разбит наголову. Против истории не попрешь. Да и в вопросах тактики и стратегии Тимур, он же Тамерлан, был опытнее своего противника. Но помимо самой битвы все это было организовано для того, чтобы дремучие современники поближе познакомились с бытом народов, живших в ту эпоху.

Об чем базар?

Раньше, шесть с лишним веко назад, подобное «мероприятие» не освещалось широко в прессе. Разве что парочка-другая менестрелей сложили песню о величии битвы, число воинов которой, если верить летописям, достигало нескольких сот тысяч человек с обеих сторон. Да и историки живописали сие грандиозное событие, а нынешние их коллеги вот уже несколько лет подряд практически в одно и то же время, приходящееся на середину июля, реконструируют данное сражение, чтобы потомкам было на что посмотреть. Каждый год на равнину в низине неподалеку от села Старый Буян приезжают несколько тысяч зрителей, чтобы своими глазами не только увидеть битву двух титанов, но и отдохнуть, потусоваться с интеллигентными людьми воочию лицезреть, какой образ жизни вели жители XIV века, как одевались и чем вообще занимались. В отличие от некоторых ежегодных мероприятий подобное не предназначено для зарабатывания денег на гостях. Никто ни с кого не взимал платы за проход на поляну. Хотя, например, для желающих устраивались коллективные поездки туда-обратно. Не задаром, понятно. Для прессы, конечно же, управление по делам туризма выделило отдельный автобус, на котором толпа пишущей и снимающей братии прибыла в Красноярский район. Корреспонденты вместе с организаторами приехали задолго до начала основных действий. Жара стояла просто неимоверная, поэтому многие предпочли спрятаться в березовой аллее на холме, чем бродить на солнцепеке в низине, которую даже ветер не продувал. Под сенью берез было не жарко. Легкий ветер доносил до нас запах и кое-чего еще благодаря гуляющим неподалеку лошадям. Лошади пришлыми людьми не интересовались в отличие от нас, желающих сфотографировать их в выгодном ракурсе. Мерин по имени коля был настроен благодушно и готов был влезть в объектив любопытной мордой, попутно отмахиваясь от многочисленных слепней. Это, кстати, заставило подумать о том, почему наши химики, славящиеся своим талантом не изобретут репеллент для лошадей. Какие можно было бы деньги заработать! Многие, конечно же, зарабатывали здесь деньги, но на другом. В конце лагеря было огорожено место, которое громко называлось «восточный базар». Мы бродили среди торговцев, разодетых по моде того времени. «Что-то подозрительно много славян на этом восточном базаре», – сказал я своему спутнику. «Ты не понял, здесь славяне базарят за Восток», – сказал он мне. Присутствующими высказывание было расценено по достоинству. Здешние торговцы предлагали продукцию, сделанную своими собственными руками. Только вот цены кусались, так же как и многочисленные слепни. К примеру кожаный гаманец, который можно было прикрепить к брючному ремню, стоил 700 целковых. Здесь же продавали обереги подешевле. Было видно, что все это далеко от фабричной штамповки, но тем оно и ценнее. Ремесленных поделок предлагалось множество. Оно и верно, чем еще долгой зимой в далеком селе заниматься? Либо отдавать всего себя народному промыслу, либо детей делать. Местная фестивальная пара, из ряда участников базара, вела торговлю собственными поделками, рядом с ними на покрывале спали два карапуза в алых пижамах. Двойню, кстати, родители даже назвали старыми русскими именами. Одного, по-моему, зовут Яромир… С детства приобщают потомков к славянской культуре. Неподалеку стояли художники с рисунками на тему русского быта. На одном была изображена веселая сцена казни какого-то смерда. На другом рисунке крестьянин в обнимку с медведем пил из деревянного ковша, судя по всему, что-то много крепче обычной воды. Это было видно по глазам медведя, который задорно косился на мужика. Зарисовки предлагались по сто рублей за лист формата А4. Поодальсобралась толпа любопытных. Парень по имениИльяс на глазах у публики ходил по битому стеклу, затем поедал его, запивая водой, и всем демонстрировал целехонький язык. Потом Ильяс лег на землю, а ассистент с высоты собственного роста кидал ему в живот ножи. Ильяс, слава Аллаху, под одобрительный гул публики встал с земли без ранений.

Неподалеку от базара расположились продавцы съестного, и в воздухе витали запахи каши, плова и шашлыков. Выяснилось, что пока мы прятались средь берез от солнца, закончились полагающиеся нам талоны на еду. Нас это, впрочем, не расстроило, хотя честно говоря, жаба давила отдавать за гречневую кашу с мясом и стакан чая пятьдесят рублей. Принципы взыграли. Организаторы, кстати, упустили и еще одну деталь: нам не выдали бейджи с надписью «пресса». Из-за этого возникали некоторые неудобства. Помимо еды продавали и спиртное, но пьяных видно не было.

Я, блин, не гоблин

Если приехавшим из города людям, одетым преимущественно в легкие рубахи, шорты и башмаки на босу ногу было жарко, то нетрудно представить, каково было участникам фестиваля, которым и одеваться нужно было соответственно, и которые в отличие от гостей не могли прятаться в тени близлежащей поросли. Во-первых, нужно было поддерживать фестивальный дух, во-вторых, многие еще и деньги зарабатывали на туристах, желавших с кем-то сфотографироваться. Так, правда, поступали далеко не все. Еще не повсеместно интеллигенция охвачена у нас духом коммерции. Кстати, по поводу интеллигенции. Я только позже осознал, что практически не слышал в разношерстной толпе матерных выражений, за исключением Тохтамыша, употребившего пару соленых выражений, сверзившись с лошади в неподходящий момент. Сей феномен объяснялся просто – большинство из реконструкторов средневековой битвы по профессии историки, библиографы и преподаватели. Это вам не пьяные грузчики и тинейджеры, которые мат вставляют вместо знаков препинания. Вообще, по поляне было занимательно просто бродить. Все это сборище чем-то напоминало компьютерную «стратегию» Вроде War Craft, разве что в зарослях гоблины не прятались, да и орков было не видно. Мимо меня протопал какой-то юнит, одетый по моде позднего неолита. Вместо одежды – мешок с прорезями для рук и головы. Из-под дерюги виднелись обрезанные шортами спортивные штаны, в руке неоструганая дубина. «Простите, вы из какого клуба?» – подбежал я к проходимцу. «Я местный», – пробурчало чудо, протопавшее мимо не останавливаясь. Неподалеку от одного из многочисленных шатров стоял рыцарь в доспехах и со здоровенным мечом, рядом его дама сердца, укутанная во что-то среднее между хиджабом и венчальным платьем, болтавшая по сотовому телефону. Со стороны все это смотрелось весьма забавно. В толпе то здесь, то там возникали пони с наездницей Олей, которая впоследствии должна была изображать роль монгольского кочевника. Пока же Оля, размазывая слезы по замурзанным щечкам, жаловалась родителям, что ей неудобно. Пони, наверное, тоже было неудобно. Время от времени он издавал ржание, сравнимое по децибелам с голосом русского тяжеловоза. И вообще пони оказался жеребцом и порывался завернуть к гулявшим неподалеку кобылам. Хотя куда ему, с его-то ростом ершовского конька-горбунка. Все норовили погладить пони. Он, в принципе, не возражал.

Основное событие, ради чего, собственно, и затевался фестиваль, было запланировано на 16.30. Многие просто не знали, куда себя деть, и не из-за того, что было скучно. Я уже упоминал, что температура вне тени стояла под сорок градусов, а то и выше. Несмотря на близость реки Кондурчи, искупаться в ней не было абсолютно никакой возможности. Во-первых, ее взбаламутили туристы, перебиравшиеся с берега на берег вброд, а во-вторых, по ширине и глубине в этом месте река больше напоминала сток промышленного предприятия. Мы с фотографом одного из самарских изданий засели в тени кустов, из которых раздавался какой-то треск. «Пионеры, наверное, коряги на подстилку ломают», философски заметил мой коллега и тут же задремал. Я было собрался сунуться в кусты по малой нужде, но поросль, не успев начаться, заканчивалась двухметровым обрывом. Лезть туда было неохота, и я потопал в направлении биотуалетов, посещение которых стоило пять рублей. Можно было, конечно, и бесплатно в лесок, но до него под палящим солнцем топать не хотелось. С переменой местоположения солнца мы сменили дислокацию, перебравшись под эстраду, на которой предназначено было выступить музыкальным коллективам. Как русским, так и мордовским, чувашским, татарским и Бог знает еще каким.

Круши-и-и!

Над нами топали сапожками дети из какого-то казахского ансамбля. Раздался девчачий голос, что-то длинно прокричавший в толпу на родном, казахском. «Ругается еще», сказал кто-то. Присутствующие засмеялись. Кто-то в шутку ляпнул: «Понаехали тут». Шутника поправили, в том духе, что это мы понаехали, когда они тут уже давно были. Коллективы сменяли друг друга, а после них пришла и очередь рыцарских турниров. Место поединка было огорожено кольями с натянутой проволокой и флажками. Те из зрителей, что поумнее, забрался на холм, с которого все было прекрасно видно. Остальные же ломанулись к месту поединка, но это вообще возбранялось. Ведущий объявил в микрофон, что, пока толпа не отойдет на несколько десятков метров, бой не начнется. Милиционеры стали оттеснять толпу, а заодно и нас, журналистов. Мы взъерепенились. Все происходящее нужно было фотографировать, а попробуй сделать хороший кадр любительским фотоаппаратом на значительном расстоянии. В конце концов правоохранители стали требовать предъявлять удостоверения сотрудников СМИ, что и было сделано, и нас оставили в покое. Здесь кто-то вспомнил о бэйджах, которыми нас не удосужились снабдить. Кстати, народ оттесняли в целях безопасности. Участники турнира лупят друг друга мечами не на шутку, и, говорят, были случаи, когда оружие ломалось при столкновении и осколки летели в толпу. И в этот раз сражались по-серьезному, тем более, что один из спонсоров за первое место в качестве приза выставил ноутбук. Оно и верно, найди сейчас дурака, который будет биться за то, чтобы в награду поцеловать ручку особе знатных кровей. Один из противников был одет в шлем и латы, другой, видимо, изображавший азиатского воина, бегал по «рингу» в довольно легком прикиде. С горы время от времени раздавались крики типа: «Мочи татарина!». Вскоре у меня сел аккумулятор, и я вынужден был вернуться обратно к эстраде. Неподалеку от шатра, призванного изображать ставку какого-то монгольского князька, сидел на траве рыцарь и стягивал с себя латы, бормоча страшные ругательства в адрес языческих богов. Вскоре выяснилась и причина его недовольства. Кто-то из местных обитателей травы залез воину под экипировку и нагло там хозяйничал. Можно представить, каково было средневековым бойцам, которые даже спать ложились в амуниции. Вскоре началось и то, ради чего и собрались все присутствующие. По полю вначале неспешно прогарцевала на «коньке-горбунке» наездница Оля, а ведущий объяснял, что кони кочевников были примерно такими же маленькими, но выносливыми. Затем по обеим сторонам выстроились противоборствующие стороны. Сначала вперед выехали «Тохтамыш» и «Тамерлан», обменявшиеся «любезностями». Тамерлан, которого играл актер Виктор Евграфов, он же профессор Мориарти из «Приключений Шерлока Холмса», обозвал Тохтамыша пацаном. Бойни было не избежать. Сначала друг друга обстреляли лучники, потом  в бой пошла пехота. Как и было сказано, Тамерлан победил. В его лагерь доставили знамя противника, а на поле остались лежать «убитые» и «раненые». Стоявшие в рядах зрителей буфетчицы, смеясь, предлагали собрать раненых и выходить, оставив себе. Кто-то предлагал заняться мародерством. Стоявший рядом милиционер слушал и смеялся. Видимо, был не против. На этом, собственно, битва и закончилась. Вся фестивальная публика медленно, словно ишак с ярмарки, потянулась обратно к автобусам. На поляне остались горы мусора, который потом убирали работники электросетей. Они же обеспечивали фестиваль электричеством. По некоторым сведениям, реконструкция исторической битвы обошлась почти в 20 тысяч долларов. По нынешним меркам не очень много. Однако этот фестиваль, который в отличие от Грушинского длится всего один день, с каждым годом привлекает все больше народа. Кто знает, может, через несколько лет на это место будут приезжать туристы с палатками за несколько дней до начала мероприятия.

Илья Круговой